Манифестирующий генератор

у всех манифесторов маленький хуй

последнее время никак не нахожу себе места пытаясь, говоря словами эдуарда вадимовича, "найти в себе основания творчеству"
моё интеллектуальное перерождение прошлой весной не могло не сказаться на том как я вижу свои частушки, особенно гадко осознавать какие чудовищные стишки я написал в последние месяцы жизни на студии, летом 22-го. я понимаю свой личный фон на котором всё это происходило, однако сам он в свою очередь целиком обусловлен игнорированием, незамчением более масштабного фона чем моя собственная, маленькая жизнь.
поэтому теперь мой ум ходит спиралями вокруг того, какие стихи мне должно оставить, а какие непременно сжечь. или может стоить сжечь вообще всё, а оставить лишь то что (как мне кажется) подходит под мою "новую адженду" (и является ли это вообще аджендой, как готовы меня убедить не порвавшие с нечеловечским в себе орки). периодически, раз в одну-две недели, мне приходит в голову какое-то решение которое кажется наиболее адекватным: сделать то-то (или не делать того-то) или поступить так-то (или нет соотв.), и тогда гармоничность мира замкнёт двойственность в единое, мерное как шагание по дороге
конечно бардаку способствует моя длящаяся вот уже бог знает сколько времени изоляция. впрочем этой зимой она впервые стала настоящей - этому поспособствовала гадкая ситуация с родителями, которая пускай и возмутила меня намного больше, но отразилась (в негативном плане) скорее всего гораздо сильнее на них.
какой-то фидбек я непременно получу, и в этом пожалуй и кроется неотвечаемость моих пытаний. в одиночестве моя способность ко взгляду на себя со стороны всегда будет ограничена, здесь Другой должен выступить в качестве протеза, что в свою очередь невозможно без демонстрации того в чём я сомневаюсь. в последнее время я убедился в том как чётко укладывается моё мышление в сценку с патронусом из "Узника Азкабана": я так настойчиво жду помощи и спасения (как Гарри в своём путешествии с маховиком времени) откуда-то "оттуда", что практически никогда не замечаю как этим самым спасающим оказываюсь для себя я сам (что в общем-то исчерпывает тему Само-мотивации профиля 2/5). поэтому если говорить про стратегию высказываний, то мне важно совершать акты от которых мне самому не было бы мерзко.
в конце концов моя поэзия это вовсе не такое важно событие как мне долгое время казалось. единственное что от неё напрямую зависит - моя ложная убеждённость в собственной привязке к материальному миру. мой фантазм о поэзии является частью либидозных инвестиций в собственный образ "успешности", и расставание с ним станет необходимым условием для рождения поэзии настоящей

"Преследовали нас с самого начала. Мы сделали журнал «Женщина и Россия», там не было ничего особенного: какие-то свидетельства, которыми могла поделиться любая женщина. Как делались аборты, например, такие обыденные вещи. И он через посольство попал во Францию. Libération его републиковала, журнал пошел по всему миру. Мы прогремели, и нам очень помогла эта известность: нас не стали арестовывать. Наблюдали, следили до андроповских времен. Все время были обыски, налеты. Но мы существовали нормально. Потом у нас произошел раскол: Мамонова отделилась, у нее были еще свои люди, а мы стали издавать журнал «Мария». Я написала туда статью «Ведьмы в космосе» — кажется, так я ее назвала. Не против конкретно Терешковой, полетевшей в космос, а против марксисток. Известно, например, что женщины-надзирательницы в тюрьмах более жестокие, чем надзиратели. Я выступала против власти, которую берет на себя женщина. Остальное помню смутно — мы писали о положении в женских тюрьмах, пьянстве, унижении женщин. Вполне пронзительно, этим занималась Клавдия Ротманова.

Мы ходили пятерками, как истинные революционеры. Около меня была Соня Соколова, Галя Григорьева, Наташа Малаховская. А когда мы стали известными, начали проводить конференции. Во-первых, нам очень не понравилось, что везде, особенно во Франции, публиковали наши морды рядом с Троцким — ну ладно еще Инесса Арманд или Коллонтай. Как только мы это увидели, нам сразу стало понятно, что они ждут именно такого феминизма, раскрепощающего. Мы не занимались ханжеством, борьбой за нравственность — напротив, все мы были по нескольку раз разведенные. Но именно поэтому нам не хотелось опускаться до такой политизации. Мы провели конференцию, которая окончилась нашим разгоном. Помню, я написала тогда, что материализм нам не близок, мы — люди духа, люди внутренней свободы, а марксизм механистичен и не способен охватить творчество и жизнь, конкретику, а женское начало — оно абсолютно конкретно. Вторая конференция была посвящена смирению. К ней нас подтолкнуло то, что с Запада начали приезжать феминистки, потрясающие женщины, умницы: мы-то считали, что феминизмом занимаются несчастные некрасивые существа, ну как и сейчас у нас думают. И вот они приезжают и учат нас: «А почему это вы поддерживаете церковь, патриархальную структуру? Вам не стыдно?» Спорить мы не стали, но провели конференцию о смирении, и в журнале «Мария», то ли во втором номере, то ли в третьем, опубликовали наши доклады. Причем там были не просто разглагольствования о том, как хорошо быть смиренной. Нас интересовал опыт смирения как опыт борьбы. Я помню, что потеряла всякий страх из-за смирения. Изначально я не боялась, но это была легкомысленная смелость: когда меня как-то раз арестовали в «Сайгоне», увели, избили, а потом выпустили, у меня появился страх, что со мной могут неизвестно что сделать. А это ужасно, ничего нельзя делать, когда боишься. Я очень стыдилась этого чувства. Потом однажды, когда за мной шли несколько мужчин (я жила тогда в Стрельне), я стала молиться, Иисусову молитву читать, и вдруг у меня появилось чувство бесстрашия: я поняла, что они ничего мне не сделают. Я принимаю все, что бы ни случилось, и мне от этого радостно. Пускай даже изобьют, убьют, изнасилуют. Я поняла, что во мне открылось смирение, и написала об этом маленькую заметочку. Юля Вознесенская тоже написала, и Наташа Малаховская, и мы опубликовали в «Марии» такой материал.

Когда на носу была Олимпиада, всех, кто мешал, убирали — высылали в лучшем случае. Тогда и собак расстреливали, и нас тоже хотели уже выкинуть. Приехала бы масса феминисток — тогда феминизм был на такой высоте, — а тут мы. Для КГБ самое выгодное было выслать нас. За три дня нас всех задержали и сказали: выбирайте — или тюрьма, с уголовницами сидеть, или еврейская эмиграция. Мой духовник сказал: «Эмиграция», — но я и сама хотела, конечно. Я обожала Германию, да и вообще Европу. С тех пор там и живу." (c)

гордыня орков измеряется в метрах тысячной степени

"на первый взгляд лозунг "жить не по лжи", всегда говорить Правду - кажется прекрасным и привлекательным. Что можно возразить призыву порвать с лживой насквозь совецкой властью, не ходить в собрания нечестивых, не читать совецких газет, не принимать участия ни в каких акциях идеологической лжи и не работать там, где эту ложь производят? Прекрасно же! Внешне это не отличимо от гражданского неповиновения Ганди. Хотя, заметим, Ганди ни как не связывал гражданское неповиновение с производством истины.
Но если присмотреться и подумать, то возникают вопросы. С ложью-то все понятно (по видимости). А вот с правдой - не очень. Сам исаич в архипелаге в угоду своим схемам и сюжетным конструкциям исказил немало присланных ему историй. Типа, для высшей Правды. Но это ладно. Хорошо, порвал человек с совецкими или российскими фейк-ньюс. И что дальше? какую правду он собственно должен из сердца источать? Про то, что все хронологии лгут и невский и петр первый - одно лицо? Или может про заговор ротшильдов и рокфеллеров? Или начитаться исаича и рассказывать, что никаких сибирских народов больше нет, украинцев нет, казахов нет, а земля кругом российская, а евреям пора в израиль съехать? Или может коммунистическую правду про трудящихся? Или послушать альт-правых и начать бороться с глубинным государством? Или там попов наслушаться и с хоругвями за русь православную выставку какую громить и срамных девок гонять? В чем правда, брат Исаич?
Брат Исаич, конечно, в позе аятоллы расскажет свою правду. Но лепо в мире таком жить, где монополия на правду у исаича? Или вообще есть только одна правда? Чем этот мир тогда отличается от мира отрицаемой лжи, который, собственно, и считает, что правда есть только его?
Но я углублю это банальное рассуждение о тоталитарном фундаментализма истины. "В истине я говорю вам это" - это уже слова самого Христа. Но вообще любой монотеизм говорит в Истине, и истина эта, строго говоря, не знает оговорок. Это деспотическая истина со скипетром, в которую надо только верить. А то саранча за шиворот посыпется. Весь дискурс авраамических религий - дискурс Правды-Истины, изрекаемой пророком от имени Бога, одного-единственного, и других быть не может (или мы в них не верим). Как метко обозначил это один мой френд - "дискурс союза авраамических силовиков". Я сам христианин, повидал всяких христианских церквей и представляю проблему хорошо. Особенно ражи иеговисты и евангелисты. У них истина прямо в руках. Старые церкви тут осторожней судят, истина в сердце и все такое . Русское православие ближе с ражему исламу и евангелизму с иеговизмом в сознании своей исключительной правоты. За которую и крестом по башке ебнуть не зазорно.
наиболее глубоко эту проблему сегодня ставит Ян Ассманн, немецкий египтолог и ученик Таубеса. Который сопоставляет египетскую и монотеистическую конструкции истины и памяти, отсюда вытекающей, Ведь память - институт цензуры согласно Истине. Монотеизм в своей основе крайне агрессивен и опасен как политическая теология. Он располагает императивом "жизни не по лжи". Его адепт знает за других и готов быть фюрером. это удобно, конечно, для тех, кто думать не хочет и не умеет, но последствия для солидарности народов и людей достаточно катастрофичны. Вот здесь политика - экзистенциальная поляризация на друзей и врагов. Хорошо, когда все согласны в существе истины.Но малейшее расхождение -и горы трупов, сожженые города, пустая земля.
Истина как признание - вот как такую практику производства субьективации назвал Фуко. ОН ей противопоставил парессию и заботу о себе, технику личностного роста, как говорят сегодня. Которая не интересуется Истиной как тоталитарной Правдой. Которая в русском языке неслучайно подлинная - т.е.добываемая под линем, и подноготная - выясняемая при помощи иголок под ногти.
Сам исаич, когда пришла пора наконец жить по правде, выдал такую тухлятину, что в пору противогаз одевать. По этой правде путинизм строит сегодня рузский мир. Со своей кровавой правдой, которая еще отвратительней, чем правда совецкая. А почему так случилось?а потому что в позе Аятоллы и истины со скипетром не бывает дискуссий. бывает мое правильное мнение и вражеские фейкньюс. Трамп и альт-райты ведь тоже типа не по лжи живут. Каждый может видеть сам, как эта их Правда устроена и чем пахнет. Статью Солжа "жить не лжи" должна очень нравиться трампонутому реднеку сегодня. Вместо коммунистов у него сегодня - глубинное государство, вместо газеты права - нью-торг таймс, а собрания демократов и либерастов вполне заменяют ему открытое совецкое партсобрание. Один твитлер его учит жить не по лжи.
где нет совместного поиска истины - нет ничего кроме инквизиции и концлагерей для врагов Правды.
Лишь одна ирония способна сохранить здесь разум. Философ Рори об этом много душевно написал. Он как раз обосновал правоту синявского и войновича против аятоллы солжа. Но проблема глубже, как показал Ян Ассманн. И у меня, христианина, ходящего к исповеди, нет ответа на поставленный на такой радикальной глубине вопрос о теологии истины. Я уважаю все религии и всех богов, потому,у что считаю, что высшая божественная сила универсальна и приходит бесчисленным количеством способов. Была бы вера, а ее детали не имеют значения. Лишь бы она не считала себя исключительной истиной. НО, конечно, вблизи это не так просто, не спорю. Люди держатся за свои ритуалы насмерть. И потом - даже если не верить в абсолютное зло, все-таки есть те, кого очень трудно признать достойным своей истины. Чисто по делам кровавым.
Вот шаров пытался совершить невозможное: найти общий язык примирения кровавых чекистов и их жертв. Но я не могу и не хочу признать правды за чекистами. Или за путинским говноедским режимом и его поклонниками. за теми, кто сеет рознь и смерть повсюду, куда может дотянуться своей мохнатой лапкой. Поэтому верить в дьявола и демонов - большое облегчение.
Но в чем же правда, брат?" (С) ЭН

Конечно порно ангел под ником Кор, ничтоже сумняшеся повторяя стратегию споров Гетеры, любой элемент бодиграфа обращает против говорящего: это не мир а ТЫ такой. В сущности доказывая мои слова, но гланвое не это. Такими ходами обвинения другого в том что он "видит" отрицается любая возможность взаимообмена. Имманентизм, "вы есть то что вы есть и ничто иное". Надо ли говорить что это чудовищное упрощение мысли дедушки, сведение ДЧ к оружию в руках маминого мистика, коим оно и является для орков

в бундоксах был персонаж старого негра который ненавидел черных. однажды ему приснилось как он попадает в рай где Бог сделал его белым, тот буквально плакал от счастья. можно ли назвать его расистом?

поставлю вопрос иначе - можно ли назвать мизантропами узких, которые ненавидят всё живое и настойчиво пытаются его уничтожить всю историю своего существования? я полагаю что нет, и мы имеем перед собой interspecies hate - мизантропия это чисто человеческий феномен, здесь же пример межвидовой конкуренции. если вспомнить заплачки узких про замену их таджиками (привет, Леонид!) то станет понятно что именно пытаются провернуть узкие - заменить всех собой, распространив зомби-вирус бешенства на как можно большее количество людей. коммунистическая модель мировой революции пар экселанс

что такое справедливость, вопрошает сократ? если продуктом мастерства медицины является лекарство, если продуктом кулинарии является приправленная пища, то что является продуктом справедливости? не дочитав до конца мне думается что это решение конфликтов. некий гомеостаз, состояние исключающее братоубийство, где в случае конфликтов принимается та сторона, наиболее соответствующая порядку, а сторона противная ей убеждается в обратном. из этого следует возможность плюрализма строев и, что важно, сообщества преступников. просто у них другая справедливость!

сократический метод не пропустит не единого слова сказанного впотьмах, в полурассудке. тяжко бремя философа...

далее в "государстве" сократ приходит к тому что справедливость (может быть) нужна не когда мы используем что-то (иначе мастера искусств всегда дадут фору "просто справедливому" человеку), а наоборот - когда не используем. например когда мы отставляем в сторону инструменты (и деньги например в банк) и нужно что бы их никто не украл. т.е. справедливость отвечает за сохранение.

только сейчас заметил как реализуется платоновская онтология. мы имеем идею (или концепт, сущность по типу "справедливости", "медицины", "кулинарии", сферический объект в вакууме) которая за что-то отвечает. объектная ориентированность так скажем. а что если всё наоборот, и мы существуем в мире где всё просто случается, и мы можем лишь констатировать это, не в силах изменить?

всё таки дедушка ра много не договорил, в частности то как мы воспринимаем Другого. деление на ум и тело привносится лишь технологией, но как быть с целостным восприятием другого? здесь видимо должны помочь подсказки подписи типа, что бы мы могли внатуре отличить кому можно доверять а кому нет.

естественно что обезображенные безмыслием тут же видят в удовлетворенности кайф, а в успешности - популярность и богатство.

ну а дальше вообще гениальный ход:

собеседник сократа выдаёт что справедливость, это чинить добро друзьям и зло врагам.
сократ спрашивает - а кто наши друзья, не те ли кого мы любим и считаем добрыми, или те, кто по-настоящему добры к нам, даже если мы этого не признаём и ошибаемся (как например родители, добавлю я). и если это второе, и люди порой склонны не любить своих друзей (тех кто желает им добра), то идея собеседника о справедливости превращается в причинение зла людям не совершившим ничего плохого!

подводя итог и объединяя эти две темы мы видим что идея блага у узких (сколь фантазмической не была бы эта воображаемая общность) настолько иная, что исключает их из категории "людей". их модус операнди просто невяжется с антропологией, ввиду чего к ним неприменимы те же термины, а их использование узкими обессмысливает их (в ленинском стиле).

интересно посмотреть на мистический проект виталика и связать его с дугинским антимодерном. этически эти постулаты уместятся в скромную брошюрку по нейропсихологии, сциентичную чуть менее чем полностью - склонность бипедов находить смысл во всякой хуйне, и создавать ритуалы ради самих ритуалов. в ходе которых ловятся всевозможные озарения о природе сущего, в сущности сводящиеся к нехитрой формуле "всё не так как на самом деле". остаётся эстетика готишности, и тут мы видим что виталиковский катакомбный антимодерн это явление сродни тумблеровскому тренду. отрицание этики как основание превращает увлечение средневековыми мыслителями в фансервис для снобов и любителей извращений

гггг, zигальга

пиздец люблю гречку

узкость это неконтролируемая уёбищнасть и обуёбищивание всего сущего

"собственно, стоило бы вернуться к схеме, предложенной тыняновым в архаистах-новаторах. то, что в результате совершил пушкин и что было норматизировано в качестве стандартной модели русского языка как некоего «русского литературного языка». несомненно, это стало катастрофой для развития самого русского языка, в котором карамзинистское представление о благозвучии и среднем стиле победило альтернативную линию динамического столкновения церковнославянского языка с простой мовой на основе сопротивления колониальной «европиизации» семантики, определяющей средний стиль. бобров, державин, ломоносов, кантемир и куча других обещали нечто иное и более интересное русскому языку и поэзии как его кузнице. увы, все пожрала пушкинская колонизация архаистов карамзинизмом. лишь в пролетарской космической поэзии и отчасти в хлебникове ненадолго открылось окно иных возможностей, в нем еще копошился долагерный заболоцкий, но новая пушкинская контрреволюция пожрала все заново. лишь с бродским окно возможностей открылось заново. грядуший развал масковии, а с ней - крах основанной на пущкинизации модели нормализации русского языка через фантазм «литературного языка» вероятно породит много нового и интересного в рождающихся заново диалектах и суржиках, а значит - и новые возможности для поэтического языка. в последней масяне на самом деле интересно реконструировано это возможное будущее на основе украинизации и полонизации повседневной речи в северо-западной области бывшей масковии (ингермаландии). пока трудно сказать, насколько эта модель правдоподобна, но такая эволюция логична. но конечно все будет зависеть от доминирующих колонизаций тех или иных регионов. сорокин конструирует русско-китайский суржик не без оснований. в целом конечно остается лишь оплакивать ту катастрофу, которую вызвал синтез архаизма с карамзинизмом в лице пушкина. в результате русская поэзия просто выпала из мирового развития поэтической речи и до зрелого бродского выглядела каким то заповедником непонятно чего архаического.сравнение дзяд мицкевича с пушкиным медного всадника наглядно демонстрирует нам начавшуюся катастрофу, уровень дзяд и того, что пишет в ответ пушкин - несопоставимы. но дальше было только хуже. но конечно все убила совсем вторая пушкинизация, сталинская. здесь уже осталась просто пустыня, остановкой в которой и стал бродский." (с) ЭН

"очень важно полное забвение первой мировой в мордорской памяти. потому что весь антивоенный дух в европе происхоит именно оттуда и до сих пор центральное событие истории насилия в 20 веке - первая мировая. количество убитых и умерших в первую мировую для европейских стран выше, чем во вторую. кроме германии, конечно, но кажется и там основополагающее событие - первая мировая. холокост надмтраивается над собственными жертвами.
в мордоре первая мировая не только затерта последующей гражданской, но и не сопоставима по количеству мертвых со второй.
отсюда радикальная аберрация всех основоположений.
по сути первая мировая замещена искаженным и усеченным образом второй. вторая редуцирована до «на нас напали». тогда как весь дух первой мировой - коллективная ответственность за развязывание войны. правых нет. а орки со своей фальсифицированной версией второй мировой в позе главной жертвы и абсолютной правоты.
эта основополагаюшая ложь полностью разрушает и всякий доступ к соединению вины и насилия в войне, и всякое адекватное представление об истории 20 века. 22 июня оказыаается абсолютным событием основания, затмевающим даже лживый октябрь. советское получает наконец легитимацию историей, которой октябрьский переворот лишен.
и чем проблемней легитимность совецкого, тем сильнее орки цепляются за 22 июня. это их игла в яйце.
с этой точки зрения интересно взглянуть на опровержение совецкого солжем при помощи истории первой мировой. кажется, он единственный, кто попытался это сделать.
красное колесо надо читать как попытку построения альтернативной мифологии или деконструкцию совецкого мифа, созидаемого двойным основанием в октябре и 22 июне. кстати, очень интересно, как описана история второй мировой в ранней поэме солжа. там 22 июня не центральное событие. центральное - война за центральную россию, 42 год. тогда типа мы поняли, за что можно отдать жизнь.
кстати, это так и в поэзии войны, посмотрите типовой топос родины в ней.я убит под ржевом - хрестоматийно с этой точки зрения. русское рождается именно здесь и в этот момент войны как клише пропаганды.
но характерно, что солж не смог написать полную историю первой мировой для раиссы. все внезапно обрывается накануне основания октябрем. т.е. и он не справился с написанием альтернативной истории 20 века. в планах была генеалогия власовщины, но так они планами и остались. сначала задача сузилась до конца в тамбовском восстании, а потом и аовсе до того, что получилось. в результате получилась катастрофа, порядок в которой вернуло лишь красное колесо. красный миф победил" (c)

полюбуйтесь на то как лысый гномик порноангелически проводит дискурс в рамках навязываемой собой по-умолчанию картины мира

делает он это за счёт сведения этической составляющей к разряду "личного" и концентрируясь на эстетике (весьма никчемно представленной в порядке и выборе слов)

впрочем чего ещё хотеть от либидозно мотивириванного в анус орка

Что могут знать о дизайне человека нелюди свободно взаимозаменяющие термины понятиями из обыденности? Индивидуальность, провокация - для них это все слова спущенные предками в виде карго, ни к какой деконструкции эти туземцы неспособны